Forbes опубликовал большой материал о ситуации вокруг госпиталя Тетюхина, в котором журналисты проследили историю центра с момента создания и до сегодняшнего дня, когда он стоит на грани банкротства из-за миллиардного иска свердловских властей. Изданию удалось ознакомиться с судьбоносным договором и соглашением с «Корпорацией развития Среднего Урала» (КРСУ, принадлежит правительству Свердловской области) о предоставлении займа. Публикуем отрывки из материала, в том числе ранее не известные общественности подробности, с полной версией можно ознакомится на сайте Forbes.
Судьбоносный заем
В 2008 году Владислав Тетюхин зарегистрировал в Нижнем Тагиле юрлицо «Госпиталь восстановительных инновационных технологий» (ГВИТ) в которое через свой кипрский офшор Parenaco Holdings Ltd. вложил 3,2 млрд рублей (сейчас бенефициар офшора — его сын Дмитрий Тетюхин). Parenaco Holdings принадлежит 82% ГВИТ, а остальная доля — еще двум офшорам, один из которых принадлежит Дмитрию Тетюхину, а второй — его брату Илье.
Дмитрий Тетюхин говорит, что деньги его отца оказались на Кипре, потому что, как он предполагает, туда их решил перевести покупатель — «Ростех» (в 2006 году Тетюхин-старший продал госкорпорации контрольный пакет «ВСМПО-Ависма», в 2012 году - оставшиеся 4%). Тетюхин-старший лишь вернул их обратно в Россию.
В январе 2012 года началось строительство центра в Нижнем Тагиле. В апреле 2013 года госпиталь заключил соглашение и договор с КРСУ, в которых прописывалось, что при общей стоимости проекта в 4,4 млрд рублей ГВИТ инвестирует 3,2 млрд рублей (из которых, говорится в документах, 2,9 млрд были уже вложены) и соглашается на создание государственно-частного партнерства и привлечение от корпорации 1,2 млрд рублей для завершения проекта. В итоге область должна была получить 25% и одну акцию компании. По словам Дмитрия Тетюхина, деньги нужны были не только на достройку зданий - отец хотел вовлечь область в свой проект.
В соответствие с договором и соглашением ГВИТ «осуществляет реализацию проекта», а корпорация после предоставления документов об использовании средств возмещает ему отдельными траншами «ранее понесенные инвестиционные затраты» в размере 1,2 млрд рублей под 8,25% годовых (позже снижены до 0,1%). При этом за каждый транш госпиталь обязывался отдавать в залог корпорации свое оборудование с дисконтирующим коэффициентом от 0,5 до 0,7.
ГВИТ должен был возвратить заем с процентами 1 апреля 2014 года (соглашение продлевалось до 2018 года), а для завершения проекта создать «новое юридическое лицо» — SPV (specialpurposevehicles — компанию специального назначения) с уставным капиталом 100 000 рублей. SPV должна была выпустить дополнительную эмиссию, которую ГВИТ — пропорционально своей доле в 75% минус одна акция — должен был оплатить всем имуществом проекта, а корпорация свою — зачетом требований по договору займа.
К 2014 году были построены поликлиника, главный корпус, в котором можно было проводить до 4500 операций по эндопротезированию и вертебрологии в год, и многоквартирные дома для медперсонала.
До 2014 года версии наследника Тетюхина и КРСУ совпадают, но дальше начинаются расхождения. Тетюхин-младший рассказывает, что корпорация задерживала перечисление средств, а поскольку ГВИТ не мог до официального завершения соглашения и договора начать работать как медицинское учреждение, Тетюхин зарегистрировал в феврале 2014 года новую компанию, 100% «дочку» госпиталя — «Уральский клинический лечебно-реабилитационный центр» (УКЛРЦ). В июне УКЛРЦ получил лицензию Минздрава Свердловской области, начался прием пациентов и операции.
По версии КРСУ, ГВИТ не обращался к ним за одобрением создания нового юрлица. «Госпиталь уклонился от создания с корпорацией совместного юридического лица и после ввода проекта в эксплуатацию», — ответил Forbes генеральный директор КРСУ Максим Прачик. От дальнейших пояснений Прачик отказался, сославшись на конфиденциальность (за семь лет в КРСУ сменилось пять руководителей).
Ранее в Корпорации говорили, что ГВИТ был убыточной организацией, не имеющей медицинской лицензии. Поэтому принять ее акции можно было только после увеличения уставного капитала на сумму баланса (около 7 млрд рублей), то есть на стоимость имущества, в основном недвижимости. Это потребовало бы уплаты ранее принятого к вычету НДС на сумму свыше 435,8 млн рублей. Тетюхин-младший рассказывает, что отец предлагал пропорционально разделить эти выплаты между инвесторами, однако те позднее отказались от идеи.
После смерти основателя в 2019 году губернатор Евгений Куйвашев предложил выкупить центр, но Тетюхин-младший отказался. Следующим предложением КРСУ стал раздел доли не только головного юрлица — ГВИТ, но и его «дочки» — УКЛРЦ. Наследник снова отказался, аргументировав тем, вся выручка центра, за исключением фонда оплаты труда и цены расходников, и так перечисляется в головной ГВИТ.
Согласно данным СПАРК-Интерфакс, в 2020 году чистая прибыль АО «Госпиталь ВИТ» составила 131,5 млн рублей, а чистый убыток ООО «Уральский клинический лечебно-реабилитационный центр» — 161,3 млн рублей.
В 2021 году КРСУ подал иск в арбитражный суд с требованием вернуть 1,4 млрд рублей (заем и проценты). В заявлении объясняется, что «госпиталь получил заем на срок (с продлениями) до конца 2018 года и вопреки договоренностям создал убыточный ГВИТ» и центр прибыли — УКЛРЦ, а теперь предлагает корпорации только долю в госпитале.
Мощности простаивают
Второй проблемой госпиталя является хроническая недозагруженность, которую удавалось решать за счет авторитета Владислава Тетюхина. К 2018 году в центре провели 22 500 операций, из которых 75% — по ОМС, 23% — по госконтрактам со свердловским Минздравом и правительством региона, а остальные 2% — на коммерческой основе.
С 2017 года свердловский Минздрав перестал выделять центру госзаказ на операции на позвоночнике. В 2019 году региональный Минздрав почти на 25% снизил плановое задание по операциям ОМС. На данный момент госпиталь не получил федеральные квоты на высокотехнологичные госпитализации, не включенные в базовую программу ОМС.
Тетюхин-младший рассказывает о практике аукционов по квотам на сложные операции, не включенные в базовую программу ОМС и выполняемые по заданиям областного Минздрава (теперь их и вовсе не выделяют). На этих аукционах в ходе торгов цена лота снижалась, а другие участники снимались, и победителем назначался оставшийся в одиночестве центр. Тетюхин-старший считал, что нужно оперировать даже себе в убыток. В итоге за операции по ревизионному эндопротезированию госпиталь получал вдвое меньше, чем государственные больницы.
Мнения
Заместитель директора НМИЦ нейрохирургии имени Бурденко, член-корреспондент Российской Академии наук Николай Коновалов считает, что Тетюхин великий человек, создавший уникальный современный госпиталь. Но это была авантюра - строить клинику именно в Нижнем Тагиле за 145 км от ближайшего аэропорта.
«Часто человеку даже психологически сложно полететь на лечение в Нижний Тагил. Но Тетюхин, конечно, очень патриотично сделал, что вложил полученные от бизнеса деньги в развитие своего города», - сказал Коновалов.
По мнению заместителя директора НМИЦ травматологии и ортопедии имени Вредена Игоря Шубнякова, госпиталь не проигрывает федеральным центрам, а главная его проблема - транспортная доступность и отсутствие господдержки. Экс-губернатор, а теперь сенатор Эдуард Россель назвал госпиталь подарком для области.
«А сегодня, когда лимитов госпиталю не выделили ни область, ни федерация, на очереди стоят 2000 человек, у которых нет денег на такую дорогую операцию, и они просто болеют и умирают. Я этого понять не могу», - сказал Россель.
Попросивший об анонимности крупный федеральный чиновник, знающий ситуацию с госпиталем сказал Forbes, что идет осмысленное уничтожение больницы так как владельцы не смогут найти деньги на выплату займа.
«И я думаю, что просто кто-то хочет ее приобрести», - высказал мнение он.
