В августе свое 65-летие отметил необычный человек, которому сотни людей говорят спасибо. Евгений Вачаев помогает чужим детям, став для многих из них «папой Женей», пишет kp.ru.
Выхаживал изрубленную топором девочку
...Приехавшая на вызов бригада «Скорой» едва держала себя в руках: смотреть на крохотное тельце трехлетнего ребенка, напоминавшее окровавленный кусок мяса, было невыносимо. Анечка не кричала - она была без сознания. Пьяный знакомый ее мамы четырежды ударил малышку топором - по голове, по животу. Мать пыталась закрыть дочь руками, но и ее изверг стукнул топором по руке.
Искалеченную девочку доставили в реанимацию.
- Как только Аню привезли в больницу, мне сообщили из соцотдела. Я тут же помчался к ней. Сердце ныло: почему же я не предотвратил этот кошмар, ведь чувствовал, что плохо кончится! - Евгений Вачаев корил себя.
В Нижнем Тагиле, где и случилась несколько лет назад эта драма, он человек известный. Уже 28 лет мужчина по доброй воле печется о лишенных родительского тепла детдомовских ребятишках. За эти годы помог десяткам семей и сотням брошенных детей. Анечку, которую изрубил топором пьяница, Евгений знал и раньше. Помогал ей и ее маме справиться с голодом и холодом.
Жена Евгения Татьяна сама росла сиротой и тоже очень жалеет попавших в беду детей
- Есть дети, из-за которых я ночами не сплю, переживаю, - признается Евгений Юрьевич. - Аня - одна из них. Ребенок с очень тяжелой судьбой. Ей было два годика, а она с мамой жила в бараке, где зимой стены обрастали изнутри льдом. Мне рассказали про их положение. Я нашел спонсора, маме с дочкой привезли дрова, сделали ремонт. Но мать девочки Валя сильно пила. Как-то мне позвонили из поселкового совета, рассказали: «Ребенок в сад не ходит. Валя ушла жить к подруге». Я нашел их, привез им продукты, убеждал Валю вернуться с дочкой домой. Она не послушалась. А через неделю мне сообщают, что трехлетняя Анечка изрублена топором. Это сделал по пьяной лавочке сожитель подруги, к которой Валя с Аней приехали жить.
Девочка провела в реанимации две недели. У нее были две раны на голове и искромсанный живот. Я спрашивал хирурга, который ее зашивал: «Жить будет?» - «Не знаю...» Но чудо свершилось: девочка начала поправляться.
Когда Анечку перевели из реанимации в обычную палату, я с ней в больнице жил, выхаживал ее. У нее были адские боли. Придя в себя, Аня начала бояться людей. До четырех лет не говорила ни слова, хоть и все понимала. Но один раз все же заговорила - со страху. Когда я спросил: «Пойдешь к маме домой?», она глазенки вытаращила, запаниковала: «Не-не-не»... Мать ее потом все-таки лишили родительских прав. Папы не было. Я у себя на странице в сетях рассказал историю Анечки, попросил добрых людей стать для нее семьей. Отозвалась моя знакомая Любовь Токар, «мама Люба», у которой в семье вырос 31 приемный ребенок. Такой женщине не страшно было доверить боявшуюся весь белый свет Анечку.
«Мама Люба» пришла в больницу утром. Тихо предложила девочке: «Пойдем домой». «Пойдем», - согласилась Аня. Сейчас девочка растет в хорошей семье. Снова начала улыбаться.
Для изрубленной топором девочки Ани нашли новую маму
Не знали, откуда в чае сахар
Вачаеву не привыкать помогать детям. У него дома 20 лет жили, как в гостевой семье, детдомовские дети, вырастая и сменяя друг друга. А началось все вроде как с обязаловки. В 1989 году металлургическому комбинату, где Вачаев работал машинистом компрессионных установок, дали шефство над детскими интернатами.
- Моему цеху досталось шефство над группой из интерната для девочек, - рассказывает «Комсомолке» Евгений Вачаев. - И постепенно я стал ловить себя на мысли, что они не идут у меня из головы. Беспокоюсь о девчонках, словно отец. Я навещал их по выходным, иногда несколько раз в неделю - работа у меня была по сменному графику. Приходил к главному инженеру своего цеха, говорил: надо выделить деньги, чтобы свозить воспитанниц на мероприятие, или помощь им оказать. Так продолжалось несколько лет. У меня-то у самого семья. Сын вырос, стал жить отдельно, дочке было 12 лет. Внучат еще не было. И мне захотелось на собственном примере показать детдомовским детям, что такое семья. Тогда уже и шефство завершилось, отменили все это. Но я продолжал приезжать в детдом. И как-то предложил: давайте я буду забирать девчонок к нам с женой домой на день-два, они меня знают, привязались. Пусть хоть почувствуют, что такое семья. Мне отвечают: «Давай. Сколько берешь?» - «Человек десять». В то время, в начале 2000-х, еще не надо было никаких бумаг оформлять. Все по-простому. Я брал свою машину, сажал девчонок сколько влезут. Помню, соседи увидели - рты разинули. Останавливается «семерка», а из нее одна, две, четыре, семь девчонок!
Когда дети стали у нас жить, мы с женой поняли, что они совсем не приспособлены к хозяйству. В детдоме у них столовая - они приходят, уже накрыты столы, подан чай. Они даже не знали, что надо сахар в стакан положить и размешать. Помню, жена с воспитанницами со стола убирают, а Майя, одна из сирот, пошла мыть посуду - пена из раковины до потолка! Это Майя целую бутыль моющего средства вылила. Стали объяснять, что достаточно капельку на губку... Или прошу выбросить мусор. Смотрю, одна девчонка берет мусорное ведро и идет с ним в ванную. Я ей: «Ты куда пошла-то?» - «А мусор куда выбрасывать - в ванную?» Мне и в голову не приходило, что девочки таких простых вещей могут не знать.
Однажды смотрю: нам счет за междугородние переговоры внушительный пришел. Что такое? Оказалось, одна из девочек, Даша, мечтала попасть в «Ералаш». И с нашего домашнего телефона звонила в Москву, в «Останкино»... Сейчас Даша замужем, у нее у самой есть ребенок.
Кстати, после выхода из детдома многие наши названые дочки пошли поступать в кулинарный техникум - это жена с ними кулинарией занималась. Мы с ними по сей день списываемся, созваниваемся. Недавно одна «дочка» пишет, мол, «папа Женя», работать кулинаром не стала, но дома мужу готовлю. Я ей: «Так это и есть самое главное!»
Девочки в кружке мягкой игрушки при детдоме, которому Вачаев помогает на протяжении 15 лет
Хотелось кого-то называть мамой
Многие названые дочки Евгения Юрьевича сегодня уже взрослые женщины, сами мамы, но не забывают «папу Женю».
- В основном у нас в семье жили большие девочки, по 13 - 14 лет, из старших групп, - продолжает Вачаев. - Маленькие в детдоме тоже к нам в семью рвались: «И мы у тебя хотим пожить!» Я им: «Подрастайте и будете к нам ездить». И они ждали! Одна восьмилетняя девочка ко мне как-то подбежала, кричит: «Мама!» Ей хотелось кого-то называть мамой. Но я сказал, мол, давай на «папу» переходи, какая я тебе еще мама.
- Вы оформляли на детей, которых брали к себе в дом, опеку?
- Нет. Это раньше все было проще. С теми, кто вырос, продолжаем поддерживать общение. Помогаем и финансово, и морально. Наш дом - это и их дом, и здесь их ждут.
- Накладно на свои деньги покупать детдомовским детям продукты?
- На комбинате мне платили неплохо по тем годам - 320 рублей ставка плюс надбавки. Постепенно стал спонсоров привлекать. Сейчас трачу и свои деньги, и помощники у меня появились. Девочки, которые у нас выросли, тоже оказывают поддержку. С мужьями приезжают, помогают. Одна пара придумала благотворительный проект «Кухня № 1» - учат детей готовить.
Сейчас у нас в семье только одна Алиса живет. Много детей под опеку мы брать уже не можем - по возрасту не дадут (Вачаев - пенсионер. - Ред.). Алису мы взяли, когда ей было 11 лет, ее собирались из детдома переводить в дом инвалидов, а там вообще бесперспективно. Девочка в утробе перенесла сильный сепсис - заражение крови. Когда Алиса родилась, у нее сразу начался менингит, потом страшная анемия и следом двустороннее воспаление легких. Как она вообще выжила - это просто чудо. Потом ее мама умерла, Алиса кочевала по приютам. Теперь уже пять лет в нашей семье, называет меня папой.
Узнав, что сын жив, его забрала родная мать
«Тянуло к сиротам»
- Меня всегда тянуло к сиротам, сердце за них болело, - объясняет Евгений Вачаев. - В моей семье у мамы были двое приемных детей. Одного парня привел в дом я. После школы пошел работать на «Скорую», там увидел какого-то бомжа. Оказалось, это 18-летний парень, который тоже пришел устраиваться на «Скорую». Бросил пединститут, так как денег на жизнь не хватало и младшему брату надо было помогать. Я рассказал о нем маме, и она сказала: пусть живет у нас. Он прожил с нами несколько лет. На те деньги, что зарабатывал, одевался. Когда уходил от нас, говорил, мол, помните, каким оборванцем к вам пришел, и каким ухожу - с полным чемоданом вещей. Моя мама у него на свадьбе была посаженой матерью. Одновременно с ним она взяла к нам домой еще и дочь скончавшейся коллеги. И воспитывала второго приемного ребенка.
КСТАТИ
Чудо-дядя из зоопарка
- Два года назад меня озарило, что надо вывозить в мир из женской зоны малышей, которые там находятся с мамами до трехлетнего возраста, - рассказывает Вачаев. - Они же там, на зоне, ничего не видят. Помню, я их вывез в контактный зоопарк. Обратно на зону приехали, воспитатель спросила: «Ну, дети, кого вы в зоопарке видели?» Они в ответ: «Дядю!» Дядя для них - это как чудо, у них же перед глазами все женщины.
Я их в мир каждый месяц вывожу. Вот вы спрашиваете, какая помощь нужна? Было бы здорово, если бы кто-то подарил пять детских автомобильных кресел. Машина есть, чтобы детей возить, а кресел для перевозки нет.
- А к себе домой вы тюремных детишек берете?
- Нет, их родители же не лишены родительских прав. Я только вывожу их в досуговые центры, на игровые площадки и привожу обратно. За такими малышами интересно наблюдать: шли мы мимо детсада, так они подошли к забору и смотрят с удивлением. Они совсем лишены детского общества...
А БЫЛ ЕЩЕ СЛУЧАЙ
Вовка годами ждал, пока с ним заговорят
- Я отслеживаю судьбу детей и в местном специализированном доме инвалидов, - рассказывает Евгений Юрьевич. - Когда пришел к ним в первый раз, там удивились: мол, обычно эти больные дети никому не интересны. Получилось так, что одна девочка из детдома попросила найти ее брата. Я выяснил, что он здесь, в Карпинском доме инвалидов. Директор говорила: ребенок очень больной, ничего не понимает. И все-таки встречу мы им устроили. Потом еще одну. К сожалению, через два года ребенок-инвалид умер. Но я стал время от времени заезжать сюда.
Здесь лежат тяжелые дети - они даже не откликаются на прикосновения. Но однажды я обратил внимание на одного мальчугана - у него был очень осмысленный взгляд. Его зовут Вовка. В утробе у ребенка была сильнейшая гипоксия - все тельце было туго обвито пуповиной. Его маме в роддоме сказали, что мальчик не жилец, она написала отказную. У малыша оказалось редкое заболевание - тетрапарез, немощь рук и ног. Его поместили в одну палату с глубокими инвалидами, ничего не соображавшими, не говорившими. Но Вовка сам научился говорить. Лежал среди безмолвных детей и ждал, чтобы кто-нибудь из взрослых зашел, поговорил с ним. Я писал про Вову у себя на странице в соцсетях, однако забрать его к себе в семью никто не решался. Но зато Вовка нашел свою родную маму! Когда ей рассказали, что ее сын жив и он вполне смышленый, она забрала мальчишку домой. Сейчас мальчик живет в семье, учится по скайпу, все у него хорошо.
